Гнев Божий. - Страница 45

Сконфуженный иерофант проводил их гневным недоверчивым взглядом. Да и руководитель, не проронивший ни одного слова, исподлобья поглядывал на иностранцев.

В отделении волшебного зеркала им более посчастливилось, и они полюбовались террасой и уголком сада одного из их гималайских дворцов. Но в отделе гороскопов снова возникли недоразумения.

Астролог несколько раз переспрашивал разные подробности, осматривал их руки, мешал азбуку, справлялся с цифровыми таблицами и наконец бросил все.

– Я ничего не понимаю в вашей судьбе, господа, – в отчаянии сказал он. – События представляют такую путаницу, что теряешься положительно; ни начала, ни конца вашей жизни не видно, а линии ваших рук кажутся бесконечными. Я не могу составить вашего гороскопа. Кто же вы, наконец?

– Да самые простые, безобидные люди, как и вы. Я совершенно не понимаю, что может препятствовать вам в составлении нашего гороскопа? – заметил Дахир невинным тоном, пожимая плечами.

– Черт возьми! Никогда еще мне не доводилось видеть, что жизнь, окончившаяся будто какой-то катастрофой, снова возродилась, как ни в чем не бывало! – оправдывался в отчаянии астролог.

– Ну, так оставим это. Очевидно, флюиды наши противоположны и неблагоприятно реагируют на ваше ясновидение! – сказал Супрамати.

И на этом туманном решении они расстались.

С сомнамбулами вышло, однако, еще хуже.

Несколько женщин, находившихся в трансе, пали ниц на землю и кричали, что они не в состоянии выносить ослепительного света, исходящего от этих двух людей.

Этот случай был особенно неприятен магам. Они поняли, что нелегко им скрыть свою силу и свойство. Но так как они уже составили себе понятие о направлении современного спиритуализма, то Супрамати хотел уйти, а Дахир желал непременно видеть свое будущее. Супрамати, оставив его одного, направился к выходу.

Когда он проходил коридором, неожиданно отворилась дверь и на пороге появился молодой человек высокого роста, в плотно облегавшем белом платье и черном плаще. На шее у него висела золотая, украшенная каменьями цепь с пентаграммой, спускавшейся на грудь в виде медальона.

Долгим, пытливым взглядом посмотрел он на Супрамати, потом низко поклонился ему и жестом пригласил его войти. Как только дверь за ними затворилась и они остались вдвоем, человек этот, оказавшийся начальником заведения, опустился на одно колено.

– Приветствую тебя, учитель! Добро пожаловать под эту кровлю и не откажи нам в своей благосклонности, – с благоговением произнес он. – Тебе подобает всякая честь и духи сфер да охранят каждый шаг твой.

Супрамати понял, что был узнан.

– Сын мой, ты истинно посвященный, ибо ты узнал меня, – сказал он, возлагая руку на его голову. – Но храни молчание, таков приказ свыше. Я не что более, как скромный служитель высшей науки, и нам повелено было идти сюда. Я готов принять тебя в число тайных учеников моих, когда возвращусь опять сюда, но ты никогда и никому не должен выдавать тайну моего сана.

– Благодарю тебя, учитель, за даруемую мне милость; приказание твое – для меня закон, – ответил адепт, почтительно целуя руку Супрамати.

По дороге Супрамати передал Дахиру этот разговор.

– Очевидно, – заметил тот, качая головой, – его служащие возбудили в нем подозрение, что у них появились не совсем обыкновенные посетители; но я предвижу, что впереди еще не одна опасность грозит нашему инкогнито.

Назавтра друзья весь день заняты были визитами.

Нарайяна составил им список знатных лиц и богатых гостеприимных семейств, много принимавших у себя, с которыми, по его мнению, им следовало познакомиться.

Утомившись этим объездом больше, чем если бы произвели целый ряд бурь, они вернулись домой и тотчас приняли ванну.

Восстановив силы, они переоделись в легкое домашнее платье из мягкой шелковой ткани и, пообедав, расположились на террасе, выходившей в сад, которая уже сделалась любимым местом отдохновения Супрамати.

Кусты роз и других цветов наполняли воздух своим благоуханием; в густой зелени сверкали фонтаны, и эта мирная картина, это безмолвие природы успокаивало нервы, утомленные соприкосновением с толпой.

Удобно растянувшись в шелковых гамаках, они беседовали, попивая кофе и обмениваясь впечатлениями. Вдруг раздался шум и довольно объемистый черный предмет спустился из воздуха на песчаную площадку вблизи террасы.

Это был маленький одноместный самолет и, к удивлению приятелей, из воздушного экипажа вышла хорошенькая амазонка, Ольга Александровна Болотова. Она поднялась на ступеньки и протянула им руку. Супрамати был сконфужен и недоволен, а Дахир едва удерживался, чтобы не рассмеяться.

– Вы, не особенно довольны моим визитом, принц? – произнесла она добродушно. – Но мне так хотелось видеть вас.

Супрамати протестовал против такого предположения, пояснив только, что предпочитал бы быть предупрежденным заранее о ее лестном визите, чтобы принять ее более достойным образом. Затем он представил ей своего брата, принца Дахира.

Молодая девушка вздрогнула при этом имени и какое-то неопределенное выражение скользнуло по ее лицу; но она долго не задумывалась и весело обратилась к Супрамати:

– Я ненавижу скучные визиты с церемонными приемами и являюсь всегда внезапно. Я застала вас дома, чего же больше? Но если вы непременно желаете угостить меня, дайте мне чашечку кофе и пирожок. А затем, господа, пожалуйста, ложитесь в свои гамаки. Я приехала не для того, чтобы стеснять вас, а поболтать, и китайские церемонии просто смешны в наш просвещенный, свободный век.