Гнев Божий. - Страница 47

В тот именно момент, когда могущество его достигло своего апогея и ему оставалось сделать несколько шагов, чтобы завладеть мировым скипетром, он внезапно исчез и ошеломленный народ тщетно вопрошал, что с ним случилось.

Сначала никто ничего не знал, а потом стал циркулировать следующий рассказ о конце антихриста.

Среди христиан находилась молодая девушка ангельской красоты; кожа ее была лилейной белизны, волосы точно золотые нити, а глаза небесного цвета. Антихрист безумно влюбился в нее и желал во что бы то ни стало обладать ею; он употреблял все способы соблазна, и сначала все было напрасно, но затем в голове ее созрел план уничтожить гения зла.

Она притворилась, будто склоняется на любовь антихриста; но заявила ему, что из страха перед своей партией она не может открыто сочетаться с ним и, таким образом, завлекла его в уединенную пещеру в Альпах. Там, несмотря на ненависть и ужас, внушаемые им, она должна была отдаться ему; но зато она влила. ему в вино снотворное зелье, и когда он заснул, распяла его.

Все демоны пришли от этого в бешенство и кинулись освобождать его, но мужественная девушка оборонялась Распятием, призывая на помощь Христа, святых и небесное воинство. Тогда неведомой силой крест, к которому был пригвожден антихрист, глубоко врезался в скалу, пещера закрылась и на входе в нее тоже появился высеченный в камне крест.

Разъяренные демоны отшатнулись было, но затем, схватили молодую христианку и бросили в пропасть ледников. Христос, к которому она взывала умирая, обратил ее в горлицу, и с тех пор она витает над входом в пещеру и стережет темницу антихриста.

Но когда наступит час, назначенный судьбой для торжества сатаны, демоны ринутся на приступ пещеры, горлица улетит на небо, скала распадется и освобожденный антихрист выйдет, уничтожит всех оставшихся верующих в Бога и зальет землю кровью из своих ран; кровь эта обратится в целый великий потоп и человечество потонет в нем, а земля, покинутая даже и демонами, погибнет.

– Это очень любопытная легенда. Но на чем основывается предположение, что антихрист в скором времени освободится из своей темницы? – спросил Супрамати, поблагодарив сначала молодую девушку.

– Не знаю хорошо, но это предсказывается со всех сторон. Это в воздухе, если можно так выразиться. На меня произвели сильное впечатление слова одного старого священника, нашего родственника, которого я очень люблю. Это удивительный человек, точно из другого века; он ведет отшельническую жизнь, постится и молится день и ночь; вера у него так велика, что, когда бываю с ним, я также начинаю верить и пробую молиться; правда, это не бывает продолжительно, и действительность вступает в свои права.

Она засмеялась.

– Но все-таки слова преподобного Филарета имеют для меня большое значение. Считаю нужным прибавить, что этот благочестивый старец особенно почитает одного святого, жившего еще в начале XX века и носившего имя отца Иоанна, прозванного Кронштадтским по острову, уже не существующему теперь, где он был многие годы священником. Так вот, у отца Филарета бывают видения, ему является отец Иоанн, и, вероятно, дает предсказания, потому что однажды он сказал мне:

– О! Как люди слепы! Они пляшут на вулкане; не хотят видеть, что могущество сатаны растет с каждым днем, что он мало-помалу забирает в свои лапы все человечество, что антихрист зашевелился уже в своей темнице, что расшатываются уже удерживающие его гвозди. Скоро пробьет час, когда он выйдет, кипя ненавистью и гордыней, чтобы задушить все, что еще осталось доброго и чистого. Но наказание не замедлит поразить эту оргию зла, и десница Божия столь тяжело ударит по этому нечестивому гнезду, что оно развалится.

– Ах! Я вздрогнула от его слов, а потом сказала себе, что отец Филарет увлекается. Свет, право, не так уж дурен; у нас так много свободы, благосостояния, знания, мы живем много лучше, нежели люди прошедших веков; почему же все это должно быть преступным? Может быть, антихрист и придет, а с ним все несчастия, но только еще через несколько веков.

– Будем надеяться, – произнес, улыбаясь, Супрамати. – Во всяком случае у вас теперь так много сатанистов, что повторение всего, бывшего в XX веке возможно.

– Правда, их много; но ведь это такое же верование, как и всякое другое, и они имеют одинаковое право поклоняться Люциферу, как и те, кто желает почитать Бога и Христа; душе приказывать нельзя. Или вы другого мнения?

– Нет, я вовсе не намерен посягать на свободу совести, но признаюсь, что поклонники сатаны не внушают мне вовсе симпатий.

– Действительно, между ними есть отвратительные личности. Особенно одного я не могу даже видеть! – воскликнула Ольга с живостью.

– Разве этот бедный люциферианин оскорбил вас чем-нибудь, что вы так не расположены к нему? – не без лукавства спросил Дахир. Ольга покраснела.

– Посмотрю я, как он посмеет меня оскорбить! Он просто надоел…

Хозяева улыбнулись, засмеялась и гостья.

– Видите ли, в чем дело, – прибавила Ольга решительным тоном. – Он влюблен в меня и желал бы сделать меня своей возлюбленной, а я буду любить только того, кто мне понравится. Но меня злит, что он всюду волочится за мною. Это испортит мне даже удовольствие предстоящего бала у барона Моргеншильда. Он двоюродный брат хозяина и, конечно, будет приглашен, а, значит, надоест мне своими ухаживаниями. Однако мне пора, сегодня у тети гости, – закончила она, вставая.

Она пожала руки хозяевам и проворно села в свой самолет, а минуту спустя легкий аппарат поднялся и быстро, как ласточка, исчез из вида.