Гнев Божий. - Страница 58

Разложение нравственное имело своим следствием развал политический. Так как утрачено было понятие о чести, то каждый считал совершенно естественным руководствоваться только личными материальными интересами. Патриотизм и честность обратились в глупые, отжившие понятия; главы государств без стеснения грабили страны; неподкупных чиновников не существовало более, всякий продавал, предавал и крал как можно больше, потому что уважение оценивалось его богатством.

Семейная жизнь рушилась, а с нею пропало и воспитание, которое прежде выковывало великие характеры. Все спуталось; древняя аристократия смешалась с подонками народа, и обособленность, поддерживавшая прежде чистоту породы, заменилась настоящим хаосом. Герцогини бегали за скоморохами, князья женились на еврейках или уличных таскуньях, громадные состояния проматывались, а разбогатевшие проходимцы, скупавшие старые родовые «гнезда» и украшенные гербами замки, забавлялись унижением разорившихся аристократов и издевались над ними. Но самым удивительным явлением эпохи было то, что сами падшие потешались над своим упадком, униженно пресмыкаясь перед новыми «господами», которые внушали им ненавидеть родину и презирать долг, растлевали нравственность жен и дочерей их, прививая им бесстыдство, и глумливо выставляли напоказ грубой, животной, но победоносной толпе нравственную наготу этих древних «привилегированных» культурных слоев.

И нравственная гангрена быстро заражала все европейские народы, а людей охватило поветрие безумия. Они торговали всем: честью, уважением, национальной гордостью и безопасностью родины. Национальные богатства продавались с молотка; все народности смешались в какое-то месиво, все здравые понятия были извращены.

Параллельно с этим росла леность. Никто не желал уже больше обрабатывать землю, по-прежнему работать в поле, на фабрике или заниматься ремеслами; в невероятном количестве множились школы, университеты и разные научные учреждения. Не стало крестьянина и рабочего, а остались только «господа», «дамы», ученые и артисты, желавшие жить богато. Изощрялись в изобретении усовершенствованных машин, которые заменяли бы личный труд и позволяли каждому быть хозяином и слугой.

А пока разыгрывалась вся эта вакханалия, из глубины бездны явились бесы, и это не был уже причудливый плод фантазии «отсталого духовенства», пугавшего людей XVII и XVIII века дьяволом, над которым все смеялись и в которого не верили, потому что не видали его никогда. В конце же XX века дьявол явился видимый и осязаемый, враждебный и глумливый.

И вот через 300 лет мы пришли к тому же. Теперь бесов вызывают публично, их все видят, осязают и им поклоняются, а сатана воссел на престол, управляет миром и в злобе своей ведет нас несомненно к гибели. Кто может сказать, когда совершенно окончится эта адская работа? Но многие, как и я, думают, что какая бы то ни было катастрофа близка и что планета наша перестала быть нормальной. Всякое новое открытие, вытаскивающее на улицу какую-нибудь герметическую тайну, которой толпа пользуется не на благо земли, а лишь для того, чтобы скорее опустошить и разорить ее, звучит, как отзвук адского смеха над нашей слепотой.

Но я уклонился от своего предмета и возвращаюсь к последним годам XX века. В то время, как в Европе быстро подвигалось нравственное и физическое падение белых народов, в Азии пробуждалась, росла и зрела желтая раса. Еще здоровая, верующая, одушевленная горячим патриотизмом, тем воинственным пылом, который создает героев и учит презирать смерть, эта старая желтая раса благоразумно переняла у белых все могущее служить ей на пользу. Она создала и дисциплинировала войска, построила флот морской и воздушный, улучшила пути сообщения, и когда все было готово, чтобы вывести избыток своего населения, она двинулась на запад.

Это было новое переселение народов, неистощимый людской поток и миллионы желтолицых по суше и морю хлынули на белых.

Европа и Америка были ими наводнены; но прежде мы займемся судьбою Европы.

В то время Китай был еще империей и на троне сидел молодой, энергичный император, мудрый и лукавый, как настоящий азиат. Прежде чем предпринять свой грандиозный поход, он собрал самые подробные сведения. Целая армия хорошо организованных шпионов обошла все намеченные завоевателем страны и удостоверила, что момент был исключительно благоприятен для успеха вторжения. Прежде всего шпионы убедились, что вследствие противоестественных пороков, наличности «третьего пола» и ненависти к ребенку население Европы значительно уменьшилось. А в общем, это были люди расслабленные, нервные, мало способные к обороне, так как «милитаризм» признавался безнравственным, национальное знамя выброшено было в навоз, армии хотя и не были совершенно упразднены, но представляли собою плохо вооруженное людское стадо, недисциплинированное и не проникнутое военным духом; одним словом, то были граждане, презиравшие свое ремесло и видевшие в нем пережиток варварства, обреченный на уничтожение.

Нашлись, конечно, упрямые и отсталые люди, которые пробовали протестовать против такого направления мысли; но «мирные» конгрессы и конференции объявили их врагами человечества, желавшими залить кровью землю, да еще в такое время, когда de facto война стала невозможной ввиду усовершенствования боевых снарядов и орудий войны, которые могли в одну минуту разрушить целый город, усеять страну обломками, вызвав большие жертвы.

– Надо было проповедовать не вооружение, а братство народов, – кричали «миротворцы». – Потому что кто же отстроит разрушенные города и починит повреждения, когда почти невозможно найти рабочих; а с другой стороны, цивилизация достигла, наконец цели и все члены общества богаты, счастливы и равноправны.